Entry tags:
* * *
Семён Маркович пытался придумать себе некролог. "Вот умру, что про меня хорошего скажешь? Ни-че-го! Вот прабабка моя, Евдокия Авдотьевна, душевнейший человек была, по рассказам очевидцев. А я?"
Семён Маркович задумался. "А с другой стороны, вот была бабка хорошей, и что с того? Какая от этого польза окружающим теперь? Ведь нет её больше! А, может, она и не такой уж и душевной была, может, так стали говорить, потому что она умерла, а про мёртвых - либо ничего, либо хорошо. Для чего нам нужна память о ней? А?!" Он вскочил и в чрезвычайном возбуждении выпил в один присест три чашки чаю. "Уф!" - отдувался от накатившего пота Семён Маркович. - "Ну, положим, скажут про меня, что обжорой был. Ну, раз надо говорить хорошо, то скажут, что знал толк в еде. А какой в ней толк? Только количественный! Еды много должно быть... Нет, не пойдёт такая слава. Может, совершить что-нибудь хорошее? Кому вообще будет хорошо от того, что я был хорошим? Родным - чтобы было не стыдно. Друзьям - чтобы было за кого выпить. Так ведь у меня нет ни тех, ни других! Никчемная у меня жизнь, не жизнь, а отстойник... Ничего хорошего не сделал..."
Отягощённый думами, Семён Маркович вышел из дому. Понуро поплёлся он к булошной, грузно вздыхая каждый две с половиной минуты. Подошёл к перекрёстку, и тут вдруг что-то кольнуло его с левого бока. Семён Маркович обернулся и увидел, как приземистая старуха с лыжной палкой вместо клюки переходила дорогу на красный свет. С криками "Бабушка, остановитесь!" Семён бросился наперерез и схватил её. Загудели клаксоны и какая-то громада в сантиметре от двух маленьких человечков с тяжёлым воем и скрежетом развернулась и пронеслась к переходу, сминая по пути вальсирующие легковушки.
"Бабушка, что же вы делаете!" - Семён тянул старуху на обочину, а та пыталась отбиться от него своей палкой, норовя ткнуть побольнее. "Уйди, милок! Мне жить уже не надо! А ты школу заканчивай, родителей радуй, живи!.. Да уйди ж ты, блять такой!.." - бабка ткнула Семёна Марковича в рёбра, он отступил назад и подскользнулся. Тормозящий микроавтобус подмял под себя его тело, споткнулся, развернулся и замер перед белесыми глазами старухи с лыжной палкой вместо клюки. Свет фар на миг озолотил всё вокруг: и её медленно оседающее тело, и врезавшийся в толпу тягач, и рубиновые лужи подле, и несколько раздавленных малолитражек.
"Что же это было..." - пронеслось в пульсирующем мозгу Семёна Марковича. - "Как холодно... Больно... Я умру... Молодым... Т-твою мать..."
Семён Маркович задумался. "А с другой стороны, вот была бабка хорошей, и что с того? Какая от этого польза окружающим теперь? Ведь нет её больше! А, может, она и не такой уж и душевной была, может, так стали говорить, потому что она умерла, а про мёртвых - либо ничего, либо хорошо. Для чего нам нужна память о ней? А?!" Он вскочил и в чрезвычайном возбуждении выпил в один присест три чашки чаю. "Уф!" - отдувался от накатившего пота Семён Маркович. - "Ну, положим, скажут про меня, что обжорой был. Ну, раз надо говорить хорошо, то скажут, что знал толк в еде. А какой в ней толк? Только количественный! Еды много должно быть... Нет, не пойдёт такая слава. Может, совершить что-нибудь хорошее? Кому вообще будет хорошо от того, что я был хорошим? Родным - чтобы было не стыдно. Друзьям - чтобы было за кого выпить. Так ведь у меня нет ни тех, ни других! Никчемная у меня жизнь, не жизнь, а отстойник... Ничего хорошего не сделал..."
Отягощённый думами, Семён Маркович вышел из дому. Понуро поплёлся он к булошной, грузно вздыхая каждый две с половиной минуты. Подошёл к перекрёстку, и тут вдруг что-то кольнуло его с левого бока. Семён Маркович обернулся и увидел, как приземистая старуха с лыжной палкой вместо клюки переходила дорогу на красный свет. С криками "Бабушка, остановитесь!" Семён бросился наперерез и схватил её. Загудели клаксоны и какая-то громада в сантиметре от двух маленьких человечков с тяжёлым воем и скрежетом развернулась и пронеслась к переходу, сминая по пути вальсирующие легковушки.
"Бабушка, что же вы делаете!" - Семён тянул старуху на обочину, а та пыталась отбиться от него своей палкой, норовя ткнуть побольнее. "Уйди, милок! Мне жить уже не надо! А ты школу заканчивай, родителей радуй, живи!.. Да уйди ж ты, блять такой!.." - бабка ткнула Семёна Марковича в рёбра, он отступил назад и подскользнулся. Тормозящий микроавтобус подмял под себя его тело, споткнулся, развернулся и замер перед белесыми глазами старухи с лыжной палкой вместо клюки. Свет фар на миг озолотил всё вокруг: и её медленно оседающее тело, и врезавшийся в толпу тягач, и рубиновые лужи подле, и несколько раздавленных малолитражек.
"Что же это было..." - пронеслось в пульсирующем мозгу Семёна Марковича. - "Как холодно... Больно... Я умру... Молодым... Т-твою мать..."
